К белому солнцу пустыни пробираешься сквозь темные промороженные подворотни Китай-города: дешевым туроператорам положено находиться там. Какой идиот пойдет за дешевой путевкой в Башню Федерация или там, в Балчуг-Плаза? Нет, если хочешь сэкономить, следи, чтобы офис продавца находился в подвале, а рядом чтоб обязательно — студия хастла и курсы самопознания в десять шагов. Конечно, путевка оказалась раз в десять дороже самого выгодного предложения на сайте, зато с кормежкой и перелетом.
Прошло немного времени, когда в звенящей пакетами из дьютифри толпе мы шагали в самолет. На толпу было приятно смотреть: толпа источала позитивные флюиды, предвкушая отдых, который для многих начнется уже в самолете. Девочки-подростки, из особо отмороженных, шли в самолет через двадцатиградусный мороз прямо в футболках, набросив на плечи только меховые тужурки. Не имея возможности взять на борт полагающихся своих йоркширских гнидодавов, они восполняли недостаток дружелюбной шерсти.
Южный шарм
Прилетели мы мирно, сели ровно, летчик, кажется, в Корее не воевал, самолет посадил аккуратно, в одно касание. Через пятнадцать минут стояли на пороге страны песков, солнца и разводок. Разводки начались сразу.
Отстояли очередь к стойке, где арабы что-то раздавали.
— Это чо, – говорим, — дают?
— Миграционная карточка. Хочешь, иди вон туда и заполняй сам, хочешь – я заполню за 5 баксов. Каждому.
Решили отправится «вон туда». Это еще был не развод, а сервис. Государственное учреждение, здесь они сильно не разгуливаются. Ну был еще эпизод с визой: за нее надо заплатить 15 грина, но мы как самые умные, вычитали в энторнетах про синайский штамп – бесплатную визу, для тех, кто намерен безвыездно сидеть на Синайском полуострове. Продавцу виз говорю:
— Синайский штамп?
— Нет, покупай визу, хоть тресни.
Когда арабы хотят усилить эффект и повысить исполняемость, они делают вид, что очень спешат и ты им мешаешь. Они закручивают вокруг себя небольшой торнадо и все вокруг думают, что причиной катаклизма стал именно ты, тебе неудобно и ты сдаешься. У нас в Теплом стане так продают тухлые огурцы: «Сладкие огурцы, зирбаджянские, скока давать?!». Вот и этот очень торопливо и требовательно продал нам две визы. В принципе, жалеть потом не пришлось.
Развод
Развести неверных – главная функция араба. Они выполняют ее с такой самоотдачей, словно за это в раю тоже дают девяносто девственниц. Разводят везде: на улице, в лавках, в кафе, в маршрутках. Наша задача была диаметрально противоположной: сэкономить и не помереть с сухомятки. Местные хватали нас за руки и называли цветами Аллаха при встрече, а в спину ругались по-арабски, английски, украински и польски.
Развод на улице выглядит так. Ты идешь сквозь толпу торгашей, которые продают тебе экскурсии, магниты, тапки, часы и арафатки. Все – предельно отстойного качества и очень небогатого ассортимента (полезную вещь вроде карты местности найти невозможно). Издали они определяют твое происхождение.
— Халлоу? Вэра ю кам фром? Хохлушка? Мэй ай аск а квеcчн? Эй! Ай сэд «эй»! Ай сэд «халлоу»!
Когда Анюта надевала платье, каблуки и распускала волосы, вопросов у арабов не оставалось:
— Эй, Жанна Фриске! Заходи! Очень счастливый муж! Хочешь экскурсию? Хочешь магнит? Масло? Давай замутим! Что ты хочешь?
— Дуэльные пистолеты системы Лепажа остались?
— Магнит хочешь?.. Арафатка хочешь?
Как дети впитывают матерщину охотней, чем закон Ома, так и наши «арабские партнеры» быстро и с удовольствием впитывают всю грязь, которой снабжает их русскоязычная пьянь. Среди наиболее литературных выражений: «Здрасти-мордасти!», «Шиша без гашиша – деньги на ветер», «Облико морале!». Как выяснилось, 30 из 80 миллионов египтян – неграмотные, так что обижаться, наверное, не следует, но получается не всегда. Особенно когда «нагреть» тебя пытаются определенно образованные товарищи – экскурсионные и отельные гиды.
В маршрутке вас легко прокатят за два доллара. Правда проезд там стоит 2 фунта, т.е. в пять раз меньше. Об этом мы узнали случайно. Возвращаясь из Старого города (старые храмы которого возводятся в настоящее время), водила подсаживает в микроавтобус попутчиков, двое из которых интересуются – не русские ли мы и сразу спрашивают – за сколько он нас везет.
— 2 доллара.
— Да? Ребята, проезд стоит 2 фунта, – говорит она, передает водиле пятерку и тут же требует сдачу. Водитель перестает отвлекаться на внешние раздражители и добиться сдачи становится невозможно. На выходе мы расплачиваемся и я требую сдачи для девушки. Водитель упорно прикидывается венкиом и сдается только минуты через две. Чтобы тут экономить, нужно просто иногда хорошо просить.
Твой официальный отельный гид тоже призван развести тебя. Он предупреждает, что покупать экскурсии на улицах – опасно и неосмотрительно. Иначе случись чего, никто никакую страховку нам не выплатит. Хм… поэтому надо покупать их у него (в два раза дороже).
— Вот вам анкета, в ней напишите, на какую экскурсию вы хотите пойти… — говорит он. – Почему не написали про экскурсию?
— Еще не решили, — говорим. Не посылать же его открытым текстом. Особенно с учетом того, что установочная встреча проходила на второй день нашего приезда и мы уже изрядно изучили конъюнктуру.
— Надо решить сегодня. – Вкрадчиво, но очень настойчиво повторяет он.
— Спасибо, мы пока на пляже поваляемся.
Экскурсии можно купить везде и везде тебя нахлобучат. Насмотревшись на ушлых уличных промоутеров, мы решили отовариваться по части развлечений в туристической конторе, которая находилась прямо в здании нашей гостиницы. Нас расположил чувак с рязанско-арабским лицом и абсолютно русской речью, представившийся Сергеем. В его конторе был телефон, письменный стол, комп и кожаный гарнитур. На общем фоне это выглядело как раз как Башня Федерация, но цены на экскурсии при этом оставались весьма конкурентоспособными. Кроме того, этот Сергей давал массу полезной информации и не впаривал того, чего мы не хотели.
Рас Мохаммед
Я зашел в хозяйственную лавку. Приобрел конверт с изображением Магеллана. Спросил зачем-то:
— Вы не знаете, при чем тут Магеллан?
Продавец задумчиво ответил:
— Может, умер… Или героя дали…
С. Довлатов, «Заповедник»
У Сереги мы и купили экскурсию в Рас Мохаммед – национальный природный заповедник. По слухам – самый крутой природный уголок в стране. Я сразу представил себе сказочный оазис в пустыне, в котором пышные пальмы и лианы касались вод Красного моря, а пурпурные рыбы прыгали в мангровых рощах, хватая стрекоз с синими глазами. Мы бы очень жалели, если бы не увидели это.
Ранним солнечным утром приветливый экскурсовод Ахмет подобрал нас в лобби нашей гостиницы, забрал ваучер и погрузил в автобус. В Египте вообще все и вся называется Ахмет, Мухаммед или, в крайнем случае, Махмуд. Когда все были в сборе, Ахмет сообщил, что все, у кого нет ласт и масок, должны взять их в аренду. Это стоит 20 фунтов, он знает одно проверенное место. Маски, к слову, мы купили и освоили накануне.
— Ок, а у кого есть маски, за сколько можно взять ласты?
— 20 фунтов.
— Это несерьезно, мы не берем.
— Все, у кого не будет ласт и масок, купаться не смогут.
Мы как раз подъехали в «проверенное место» и Ахмет бодро побежал за оборудованием. Я пошел за ним.
— Слушьте, что за история, нам никто ни про какие ласты не говорил. Если бы сказали, что они нужны, мы бы, может, купили заранее.
— Не сказали? Серьезно? Я очень сожалею, но без этого купаться нельзя.
— Почему?
— А как вы будете купаться? Нужны либо специальные тапочки, либо ласты.
— Мы будем купаться в сандалиях.
— Нет.
— Почему?
— А как ты будешь купаться в сандалиях?
— Так же как и в тапочках. Я не хочу платить, про это уговору не было.
Тут стоящая за нами молодая стервозная хохлушка сказала: «Ой ну долго чтоль…» и протиснулась вперед за снаряжением. Ее спутник покорно достал бабло.
Ахмет начал делать непонятные знаки и произносить непонятные фразы, суть которых можно было передать как «погоди, щас эти уйдут, возьмешь ласты за 5». Эти ушли.
Ахмет, наклонившись, в спокойствии чинном, внимательно влазил в свой гидрокостюм.
— Ахмет, как же ласты?
— Двадцатка, вестимо!
— Окстись, басурманин, поедем без них…
Остаток пути ехали, предчувствуя стычку на пляже на тему «не ходи ты в красно море коли ластов не берешь».
Заповедник от незаповедника отделяют ворота и охранник на табуретке. При этом ландшафт не меняется ни на грош. Разве что невысокие горы, такие же как в любой точке Ближнего востока, остаются в стороне, уступая ровной как тарелка пустыне. Крутость места заключается в том, что оно расположено на самой носу Синайского полуострова. Хотя, если представить, что Акабский и Суэцкий заливы – это ноги Красного моря, тогда, считай, стоишь в самом его паху.
Подъехали к пляжу, выходим из автобуса. Ахмет построил всех в шеренгу и говорит:
— Так. У кого есть ласты, тот плывет во-о-он туда, налево и вперед. У кого ласт нет, тот плывет прямо (думал, скажет – «пока не утонет»), но не лезет на кораллы. Все понятно?
— Да, — отвечаем хором.
Выделенная безластным полоска моря была вполне приемлемой ширины – метров 100.
— Но если вдруг будут штрафовать, то платите вы. А это очень возможно, — заявляет наш проводник напоследок.
— Очень ловко, — говорю. – Вы за нас отвечаете, так что и все штрафы на вас.
На этом и расстались. При этом ветер дул как в аэродинамическую трубу. Без преувеличения, в Москве это называется, о нем долго предупреждают по радио, а потом на все лады пишут в блогах кто как выжил. Солнце светит, но тепла от него мало. Я думал, пойду согреюсь в воде и поковылял за Анютой. Зайти в воду смог только по пояс и понял, что если сейчас не выбегу назад, то колени перестанут гнуться. Пулей вылетел на сушу. Анюта оказалась покрепче – даже нырнула с маской. Правда потом мне пришлось долго ее растирать, соскребая иней и с нее, и с маски. В голос жалели о ластах – в них бы точно не замерзли. В двух других местах купания в воду не полез уже никто, самые смелые помочили ноги. Холод собачий.
Основными достопримечательностями заповедника являются:
- трещина от землетрясения;
- мангровые заросли;
- Озеро желаний, сходное по солености с Мертвым морем.
Произведенный осмотр резко снизил всю романтику. Да, трещина. Неплохо разноображивает пустыню, но в целом — как-то двухмерно и суховато. Я однажды залез на пешеходный мост над расширяемой Ленинградкой – шире, глубже и страшней.
Озеро оказалось заливом, достаточно мелким. В целом тоже интересно, но сравнить с Мертвым морем не удалось ввиду страшного ветра, который убивал желание купаться в зародыше.
Ну и добили нас мангровые заросли – сероватый невзрачный кустарник на берегах небольших затонов. Рыбы не выпрыгивали из воды и стрекозы не жужжали в гигантских тюльпанах. Однако и здесь и у трещины группа скрупулезно фотографировалась в позе лотоса. Девушки вздымали сомкнутые щепотки к небу, словно доили какую-то воображаемую летающую корову.
Финальной точкой осмотра являются ворота Аллаха – бетонные глыбы, затейливо сложенные «египетскими инженерами» посреди ничего. Это не был даже вход в заповедник, у входа, как вы помните, сидит охранник на табуретке и те ворота гораздо более скромные. У ворот Аллаха все опять ответственно расселись в позе лотоса и подоили корову. Смысла этих ворот инженерной системы я не понял и крутости в них гораздо меньше, чем в береговых укреплениях в скалах, которые мы проезжали по дороге в Рас Мохаммед. Те выглядят завораживающе, правда, согласно википедии, все это было успешно захвачено израильским десантом на третий день известных событий.
Экскурсия в заповедник обошлась в 25 баксов на лицо, мы были очень довольны, что съездили и увидели все своими глазами. Иначе нам потом бы рассказывали про джунгли и стрекоз.
Пляж
Зимой в Египте тепло. И хотя утром и вечером купаться нельзя, с одиннадцати до четырех море в твоем распоряжении. С непривычки мы плавали в нем как в речке – по-собачьи и только сверху. Когда выяснилось, что прямо под ногами полно крутых нешуганных рыб, мы приобрели маски и в сжатый срок освоили их. Рыбы прекрасны и непосредственны, по характеру напоминают собаку, которая живет в нашем подъезде – экстравагантную, но дико дружелюбную. Особенно одна, морское пугало – вся в шишках и шипах, которая вечно опаздывала к дележу воображаемой добычи и всем своим видом показывала: «Я тоже! И мне! Я вот где! Давай еду! Вэра ю кам фром?».
Пляжи платные, на каждом, кроме нашего, написано название отеля, поэтому мы долго не могли найти свой. Смотрители вражеских пляжей не консультируют чужаков ни по каким вопросам, кроме направления, в которое тебе следует удалиться.
Утром по шезлонгам разносят русские газеты – МК и что-то еще очень желтое. Продавец не понимал, чего мы не берем такие красочные издания, напечатанные на понятном нам, вроде, языке. Но мы блюли заветы профессора Преображенского и берегли наши желудки перед обедом. Cтационарных газетных киосков в населенном пункте с местными или какими другими газетами обнаружить не удалось.
Фром зе харт
— Где вы остановились? Хотите, я позвоню в гостиницу? У нас их две, хорошая и плохая. Вы какую предпочитаете?
— Тут, — говорю, — надо подумать.
— Хорошая — дороже, — объяснила Галя.
С. Довлатов, «Заповедник»
Глаза на жизнь, вернее на стиль местной работы нам открыл один араб. Лекция шла бонусом ко впаренной нам склянке сандалового масла. После изнурительных, кровопролитных торгов, прошедших от «садитесь как дома» до «ну ладно бери, отдаю в убыток», мужик в годах провел семинар «Теория успеха в жаркой стране».
— Главное – все делать от сердца. Мы никого не заставляем. Нужно быть открытым к человеку, тогда он сам будет все делать, — говорил он, губя аккуратную стеклянную бутылочку скотчем. – Это бизнес моей тетки. Я тут раньше мыл полы. Теперь я – продавец, общаюсь с клиентами. Я тоже всё – от сердца. Всё красиво должно быть и душевно. – Он скомкал края картонной коробки, подгоняя ее под размер. – Да, а иначе нельзя, — не унимался он, доставая еще коробок и пакетов, с целью все это тщательно натянуть одно на другое. Закрадывалось чувство, что масло из чернобыльских сандалов… Вещал он долго. От него невозможно было отвязаться. Мы говорили – пошли к кассе, уплотим и свалим, вместо этого он показывал нам «то, что мы никогда не видели» — намазанные фосфором прижизненные фотографии фараонов, полотенца, китайские часы. Пока не показал все, не успокоился.
К слову, тезис о работе «фром зе харт» прослеживался во всем. Когда нас чуть не за руку затащили в этот подвальный салон, на диване спал какой-то пацан. Из-за почетных гостей ему пришлось свалить, хотя сердце велело ему отдохнуть, а рабочие условия позволяли. Вообще раньше 12 дня тут ничего не открывается, а если устанешь к полднику – ляг поспи.
Что касается старания и дисциплины – с этим тоже все строго. В коридоре гостиницы по неделям стоят грязные тарелки, выставляемые гостями из какой-то другой исламской страны, которым Аллах не позволяет питаться в столовой, зато разрешает пить пиво у бассейна. Коридорные терпеливо перешагивают через оставленную в середине коридора посуду с объедками, терпением своим показывая пример и постояльцам. Когда говоришь о этом, перестают понимать не только русский, но и английский. Сам номер в отеле нам достался хороший. Только все в нем было тоже «фром зе харт»: дверная ручка сразу отвалилась, шпингалет на балконной двери мы открывали при помощи колюще-режущих предметов, туалетная бумага и мыло пополнялись строго по запросу. Двери в подсобные помещения в коридоре рассохлись и приобрели отчетливый радиус, отовсюду торчали уши, гвозди, фанера и болты. Не привыкшие к капитальному строительству, арабы строят как Ниф-Ниф и Нуф-Нуф (хотя свиные сравнения им бы не понравились).
При этом со всеми у нас были хорошие отношения и мы чувствовали дружеское расположение и готовность помочь. К нашему отъезду наш номер был неплохо отремонтирован и явно повысил свою рыночную стоимость. Поживи мы там подольше, в отеле появился бы президентский люкс.
Продолжение и фото — завтра, заглядывайте.
