6 вагон, 25 нижнее, плацкарт.
Информационным поводом нового саранского визита стала свадьба брата. Однако ввиду ограниченных временных рамок приходилось совмещать официоз и собственно «культурную программу», как то — тусеж с местной богемой, в которую постепенно выродились мои камрады. Ни много ни мало – «Y ven apura a tu negro que llego borracho de la bohemia» — как пел великий Виле Колон, что бы это ни значило. График был рассчитан буквально по минутам, хотя нам ли было не знать, что слЕженье муз не терпит суеты.
Итак, по порядку.
Замеченную мной еще накануне в поезде девочку утром встречала делегация тинэйджеров в национальных костюмах. Предмет встречи закрывал лицо руками и кричал «кошмар», однако было видно, что ей приятно. Ну это было и в самом деле прикольно.
Короче, удивившись уж насколько смог спросонья данному событию, я уверенно ступил в любимую мою саранскую грязь, кою я никогда не перестану швырять в лицо местным властям посредством такого рода пасквилей. Грязь, как обычно, располагалась на специально отведенном ей в Саранске месте, — то есть была везде. Я с непривычки нигде не смог найти губок для обуви и в течении двух дней расхаживал там в страшных чунях, коими моментально стали мои туфли.
Выйдя на проспект и обратившись к вакантному таксисту, услышал явно завышенную стоимость проезда.
— У вас сейчас что – наценки для москвичей? – говорю.
— Да, — отвечает он мне прямо.
Я говорю:
— До свиданья, — и пошел вдоль по питерской.
После коротких, но эмоциональных торгов мне в спину, он заманил-таки меня в автомобиль и повез к Петровичу. С ним было решено попить кофе да обменяться новостями. Оба мы были удивлены, пройдя Светотехстрой насквозь и не обнаружив ни одного кафе открытым. Утренний «Свет» напоминал Транссильванию – темные окна пиццерий и закусошных словно говорили нам: «Что, ребята, хотите увидеть томминокеров? Заходите, нас тут много!». О чашке крепкого кофе, равно как о фрусте хранцузской булки в «Песне окон закрытых кафе» не было ни строчки.
Поехали в центр, в надежде, что та часть города уже оклемалась от вампирского оцепенения. Ничуть не бывало. Пришлось начать осмотр достопримечательностей натощак.
Увидев родной универ, я зашелся в приступе ностальгии – сколько горя там помыкал, а вспомнить все равно приятно.
Далее пишу пунктирно: свадьба, встреча вечером, две тусовки по гостям и подробнее – о том, что действительно примечательно.
Возвращаясь глубокой ночью на Светотехстрой, громко пели народные песни. Как вдруг, откуда ни возьмись, появились рядом с нами две фигуры. Пара. Девушка обратилась к нам со словами, что они-де решили, будто это поют алкаши, но потом отвергли эту гипотезу на основании того, что алкаши так не поют. Девушка, как выяснилось, имела минимум два необычайных свойства: 1. Невероятный голосино в две с половиной октавы, коим она доказала свою принадлежность к итальянской фамилии Джельсомино; 2. Она оказалась майором милиции. Мы были шокированы обоими этими обстоятельствами в равной мере.
Вот так пристальное око мордовской милиции с неусыпным вниманием следит за жизнью потенциально диссидентских элементов республики и влияет-таки на их асоциальное поведение. Своим асоциальным поведением. Но это — шутка, поскольку эта ночная милицейская фея была истинно чудесна, очаровательна да бесспорно талантлива.
На следующий день мы проспали фолк-концерт, на который рассчитывали пойти накануне. Действительно жаль, тем более, что, кроме прочего, там должен был играть представитель немногочисленного теперь племени мордовских апачей – отличный чувак, с которым мы познакомились накануне.
На свой обратный поезд, я, по традиции, бежал бегом. Потому что остаток дня провел со своими родственниками, которые продолжали праздновать свадьбу. Чувствовалось, многие из них затаили на меня за мое давешнее дезертирство со свадьбы, но, кажется, мне удалось вернуть утраченный кредит доверия семейным романсовым сетом.
Ночью город темен, главная улица едва освещена, а тротуары совершенно непроходимы. Промочив все ноги и едва не сломав половину из них, добрался-таки до поезда.
6 вагон, 25 нижнее, плацкарт. Удивительная симметрия, что бы это значило?..
Саранск – это картина без полутонов…
Короче, удивившись уж насколько смог спросонья данному событию, я уверенно ступил в любимую мою саранскую грязь, кою я никогда не перестану швырять в лицо местным властям посредством такого рода пасквилей. Грязь, как обычно, располагалась на специально отведенном ей в Саранске месте, — то есть была везде. Я с непривычки нигде не смог найти губок для обуви и в течении двух дней расхаживал там в страшных чунях, коими моментально стали мои туфли.
Выйдя на проспект и обратившись к вакантному таксисту, услышал явно завышенную стоимость проезда.
— У вас сейчас что – наценки для москвичей? – говорю.
— Да, — отвечает он мне прямо.
Я говорю:
— До свиданья, — и пошел вдоль по питерской.
После коротких, но эмоциональных торгов мне в спину, он заманил-таки меня в автомобиль и повез к Петровичу. С ним было решено попить кофе да обменяться новостями. Оба мы были удивлены, пройдя Светотехстрой насквозь и не обнаружив ни одного кафе открытым. Утренний «Свет» напоминал Транссильванию – темные окна пиццерий и закусошных словно говорили нам: «Что, ребята, хотите увидеть томминокеров? Заходите, нас тут много!». О чашке крепкого кофе, равно как о фрусте хранцузской булки в «Песне окон закрытых кафе» не было ни строчки.
Поехали в центр, в надежде, что та часть города уже оклемалась от вампирского оцепенения. Ничуть не бывало. Пришлось начать осмотр достопримечательностей натощак.
Увидев родной универ, я зашелся в приступе ностальгии – сколько горя там помыкал, а вспомнить все равно приятно.
Далее пишу пунктирно: свадьба, встреча вечером, две тусовки по гостям и подробнее – о том, что действительно примечательно.
Возвращаясь глубокой ночью на Светотехстрой, громко пели народные песни. Как вдруг, откуда ни возьмись, появились рядом с нами две фигуры. Пара. Девушка обратилась к нам со словами, что они-де решили, будто это поют алкаши, но потом отвергли эту гипотезу на основании того, что алкаши так не поют. Девушка, как выяснилось, имела минимум два необычайных свойства: 1. Невероятный голосино в две с половиной октавы, коим она доказала свою принадлежность к итальянской фамилии Джельсомино; 2. Она оказалась майором милиции. Мы были шокированы обоими этими обстоятельствами в равной мере.
Вот так пристальное око мордовской милиции с неусыпным вниманием следит за жизнью потенциально диссидентских элементов республики и влияет-таки на их асоциальное поведение. Своим асоциальным поведением. Но это — шутка, поскольку эта ночная милицейская фея была истинно чудесна, очаровательна да бесспорно талантлива.
На следующий день мы проспали фолк-концерт, на который рассчитывали пойти накануне. Действительно жаль, тем более, что, кроме прочего, там должен был играть представитель немногочисленного теперь племени мордовских апачей – отличный чувак, с которым мы познакомились накануне.
На свой обратный поезд, я, по традиции, бежал бегом. Потому что остаток дня провел со своими родственниками, которые продолжали праздновать свадьбу. Чувствовалось, многие из них затаили на меня за мое давешнее дезертирство со свадьбы, но, кажется, мне удалось вернуть утраченный кредит доверия семейным романсовым сетом.
Ночью город темен, главная улица едва освещена, а тротуары совершенно непроходимы. Промочив все ноги и едва не сломав половину из них, добрался-таки до поезда.
6 вагон, 25 нижнее, плацкарт. Удивительная симметрия, что бы это значило?..
Саранск – это картина без полутонов…
