Однажды теплой школьной осенью я заболел. Пришел после уроков и свалился в томительном и вязком полубреду. За щекой была ириска Золотой ключик. Этот вкус наложился на вялотекущие, но очень реалистичные видения, в которых наш толстый вечно сердитый седой физрук-детоненавистник пришел к нам в класс прямо на урок чтения и потребовал, чтоб все в сжатый срок принесли в школу лыжи с целью приготовления к зимнему сезону.
Вечером я проснулся освеженным, выплюнул ириску и обратился к родителям на предмет обеспечения спортивным инвентарем. Они подняли брови, но спорить не стали, сочтя, что в школе бывает всякое. Отец достал мои «снеговики» и палки и, связав все это веревкой, поставил у двери.
На следующий яркий, почти летний день, я шагал в школу ко второй смене, уверенно держа подмышкой лыжи. Весь город был на работе и сначала концентрация удивленных взглядов не превышала естественного фона, но по мере приближения к школе я стал явственно ощущать во рту вкус проклятого «Золотого ключика» и понял, что попал. Развернуться назад уже не было времени, к тому же меня заметили. Отступить – значило обеспечить прекрасную легенду о том, что бешеный очкарик пер летом лыжи в школу, да передумал.
Короче, я прошел густо набитый школьный двор, вестибюль, несколько коридоров, вошел в класс, где уже были все, и деловито, распахнув классный гардероб, бросил туда аццкую поклажу.
— До зимы пусть тут валяются, — отсек я все вопросы. Слава богу, пронесло.
Рассказав эту назидательную историю жене, попросил ее пресекать все попытки принести, например, на работу мангал.
