В Китай я лететь боялся: там нечем дышать и никто по-нашему не балакает. Лететь больше семи часов. В самолете — одни китайцы, никто не спит, все наэлектризованы близкой встречей с родиной. Я кое-как, отрубился и проснулся от толчка — прилетели. За окном виднелось крыло самолета и туман. Все, думаю, начинается.
Пекинский аэропорт Столичный, выстроенный к Олимпиаде, вписан в перечень достопримечательнойстей как одна из таковых. Но внутри ничего особенного. Вообще, все что связано с Пекином, напоминало мне и ремонт в нашей ванной: все, вроде, новое, но какое-то кривоватое.
Но в целом — Пекин похож на Москву. У нас — Красная площадь, у них — Тяньаньмэнь. У нас мавзолей, у них — мавзолей. У нас Кремль, у них — Запретный город. У нас гостиница Москва, у них — гостиница «Пекин».
Гостиница «Пекин», понятное дело — пятизвездочная, но с мышами. Красивое квадратное здание, портал с колоннами. Огромное лобби, по которому можно ездить на автомобиле, восемь лифтов, на этажах — бесконечные п-образные коридоры, также непривычной просторности.
Электрика в номере включается каким-то древним пускателем, который срабатывает с приятным «бумк» в фальш-секции платяного шкафа. Сразу начинаешь думать, что он включает не только свет, но и специальную следящую аппаратуру, мало ли чего от этих иностранцев ждать. Большие панорамные окна и выход на балкон закрыты страшненькими железными запорами. Ничего не открыть, но для компромисса в щели нормально дует уличным смогом.
Вид из окна в первый день.
Фурнитурка.
Номер лаконичен, при этом, все необходимое есть. На прикроватной тумбе — странные часы сугубо доисторического вида, которые на поверку оказались пультом управления освещением и безбожно шумящей вытяжкой.
Перед самым отъездом, проверяя, не забыл ли чего, обнаружил в тумбочке противогаз. Видимо, на случай настоящего смога или американского ракетного налета.
Еще из полезного в тумбочке оказался фонарик. Когда достаешь, он тускло мерцает полуторавольтовой лампочкой.
По поводу мышей. Китайцы сказали, что высокопоставленные руководители желают провести встречу с представителями российской делегации, которую я мирно сопровождал. Встреча проходила в специальном кабинете.
Солидные товарищи рассказывали, вальяжно разводя руками, что рады встречать нас в отеле «Пекин», ровеснике республики, который специально оборудован для проживания иностранцев. Думаю, что такого они приготовили иностранцам, если не хорошие шпингалеты на окнах? Размышляя об этом, я сидел в уголке, а рядом со мной открывалась и закрывалась дверь: деловая китаянка постоянно о чем-то информировала серьезных людей. Во время очередного сеанса связи из-под моего кресла вышла мышь и деловито шмыгнула в дверь. В кабинете даже пауза не возникла, все сделали вид, что мыши имеют право не только свободно посещать отели для иностранцев, но и в полной мере пользоваться дверьми.
Храм Неба
Вообще, упавший на Пекин в первый день смог таковым не являлся. Как мне объяснил гид по имени Влад, это так — туман. Когда начинается настоящий смог, всем на мобильный приходят смс-ки «ахтунг», все надевают респираторы и вокруг ничего не видно, словно на город упала черная туча. Видимость не превышает 10 метров.
— Как же в это время осуществляется дорожное движение?
— Как у ежиков — очень осторожно.
В первый же день нас повели смотреть Храм Неба — сакральное место, где китайские императоры предавались аскезе и медитации. Без этого они теряли доверие электората. Процедура длилась три дня и была невыносима для привыкших к качественному снабжению управленцев. Некоторые из них, по рассказам непроверенных очевидцев, плакали по дороге в храм, а потом, измученные, на протяжении месяца не вылезали из покоев наложниц, отдыхали душой.
В центре ансамбля — главный храм, по периметру — стена, все строго по фен-шую. в октябре в Пекине становится полностью темно после пяти вечера и досматривать окрестности пришлось в полной темноте. В конце одной из галерей располагался ресторан, куда, как говорят, очень любят ходить местные. Они тут поют. Представьте — ни единого огня, достаточно зябко, вокруг — какие-то памятники зодчества, и где-то там раздается искренний китайский напев, сильно похожий на «Черного ворона». Китайцы любят петь и их музыкальность очень близка нашей. Видимо, поэтому у них так популярны наши песни.
Вообще, тут все по фен-шую. В одном конце — инь, в другом, для баланса — янь, а между ними — все остальное, согласно схеме. Так построен и Пекин — очень квадратный город. Рассказали на этот счет одну легенду, вроде как имеющую под собой историческую основу.
Фен-шуй
Помимо прочего, в фен-шуе есть такой элемент как «черный уголок» — некая вещь, которая отводит позитивную энергию и все хорошее. Может быть в виде любого предмета, который можно взять и подбросить в дом недруга, чтоб не расслаблялся. Так вот, было время, в конце 16 века, когда фен-шуй постепенно начал утрачивать позиции и к нему перестали относиться серьезно В это же время в Пекине появился и стал быстро разрастаться один относительно небольшой квартал, где стремительно развивались ремесла, бизнес и прочее. В Пекине несмешливо заговорили, мол, смотри — вот тебе и «черный уголок», шпарит во всю ивановскую и горя не знает. Все так и шло до тех пор, пока над районом, во всех смыслах, не нависли тучи. Начались пожары, мор, несчастные случаи. Жители терпели и не сдавались, пока, в один не очень прекрасный для них день, в одну из фабрик не ударила молния, которая эту фабрику сожгла вместе с ее хозяином-эксплуататором. Это стало началом конца. Квартал усох, фен-шуй победил.
— Вообще, раньше фен-шуй работал только вне дома, — пояснял Влад. — При планировке дома, сада, парка, города. Это только в последнее время он проник внутрь жилища.
Это можно понять: никто теперь не влияет на строительство тясячеквартирного дома и парковок вокруг него. Каждый управляет своей кроватью и, самое большое, — ремонтом в ванной.
Тяньаньмэнь
Площадь Тяньаньмэнь считается одной из самых больших в мире. Проведенные эксперименты убедительно доказали возможность одновременного размещения на ней одного миллиона китайских человек. Т.е., если, например, в Саратове нужно будет поморить тараканов, то его население сможет переждать уместиться на Тяньаньмэне, и это даже не отразится на дорожной ситуации в Пекине. Это место — духовный и исторический центр КНР, в переводе название означает «Врата небесного спокойствия». Но в современной истории это название, к сожалению, связано совсем не со спокойствием. «События на площади Тяньананьмэнь» в 1989 году начались с демонстраций и «гуляний» студентов, к которым примкнул пролетариат. Требовали реформ и демократии, но были разогнаны танками. Сотни погибших, тысячи пострадавших. Ситуацию подогревал ожидавшийся визит Миши Горбачева, который, не будь дурак, от всего отбоярился и на площадь не пришел.
Основная доминанта Тяньаньмэня — Запретный город. Запретным он был в старину, когда случайных людей сюда не пускали, чтобы не докучали своей бесполезностью и не мешали императорами править страной в перерывах между наложницами и медитациями.
Сейчас тут с проходом попроще — знай плати юани, но нам и теперь пройти не удалось. Был приобретен коллективный билет на 25 человек, 20 из которых пробирались по пробкам. В итоге охранник не пустил нас даже частично, чтобы потом не путаться с отчетностью.
Вход в Запретный город.
Напротив — здание компартии или какого-то совещательного органа.
Рядом — мавзолей Мао Цзедуна, выстроенный усилиями добровольцев на бесплатной основе. Я слышал, что кормчего готовили к вечной молодости советские специалисты из института, занимавшегося Лениным. Насчет бесплатности не поручусь, хотя в таких делах размер возможного торга заставляет задуматься.
Это еще не внутренний город, а только очередной дворик внутри очередного периметра. Все радостные, как у нам на Манежке и едят сладости, похожие на печеные яблоки.
Нам объяснили, что это барбарис. В сахарной карамели.
В терновнике поют воробьи. Очень симпатичного окраса.
В это время юные китайские орлята учатся летать строем. Выходят оттуда, куда нас не пустил охранник.
Нам ничего не оставалось, как восхищаться красотами, обходя их сбоку.
Медицина и чай
В один из вечеров заехали мы в аптеку. Это тебе не «36 и 6» с химическими витаминами, а серьезное государственное заведение. Напоминает респектабельный магазин промтоваров «Новинка» в городе Балаково начала девяностых. Все заставлено стеклянными витринами, в которых на полном серьезе разложены странного вида товары. В наличии: куски какой-то коры, скелеты морских триллобитов, стружки, комья, камни, гербарии, полевой шпат, мази и масла. Ни слова по английски. Из всего этого изобилия я смог угадать только жень-шень, потому что он выглядел точно так, как ему и следует: корень и корень. Все, что ни возьми, помогает для потенции. Жень-шень стоит в пересчете 1800 рублей за корень. Решил не брать, когда понадобится, закажу ящик на Алибабе.
Также были нам даны ценные разъяснения относительно чая, родиной которого Китай исторически считается. Во-первых, тут почти не пьют и не любят такой баснословно популярный, дорогой и раскрученный в наших широтах сорт, как пуэр. Он и у нас-то мало кому нравится, но у нас говорят так: «Я сначала тоже не любила, а потом — ничего, привыкла». Как будто в этом и есть высшая сермяжная правда, чтобы привыкнуть к этому деревянному подвальному вкусу дубовой коры.
— Земляные чаи вообще очень специфичны. Часто их берут прямо с землей, — рассказывал гид, который также раскрыл смысл чайной церемонии.
Тут идея в том, чтобы, чередуя различные типы чая, добиться, соответственно, различных эффектов. Например, делаешь подборку успокаивающих чаев, в результате получаешь эффект как от алкоголя. Или пьешь бодрящий, потом успокаивающий, потом опять бодрящий, что оказывает определенную нагрузку на организм, но зато потом — большая работоспособность и выносливость.
Чай недешев. В зависимости от сорта и места покупки, стоимость ценных сортов составляет более полутора тысяч рублей за 100 грамм. При этом у туристов ценится жасминовый чай: бросаешь маленькие бутончики в кипяток и они распускаются в цветы. Но никаких специальных свойств, помимо этой мультипликации, у чая нет.
Наш гид, к слову, — студент третьего курса государственного пекинского университета иглоукалывания и традиционной медицины. Учатся тут по 7 лет. Студенческая виза дается на год, стоит порядка 2000 р. Парень снимает квартиру. О ЖКХ говорит так: все убито. Подъезды — в хлам. Но горячая вода и электричество есть. Парень родом из России, но он гражданин Казахстана. Сколотил вокруг себя компанию таких же как сам русскоговорящих ребят и плотно подрабатывает на сопровождении русских делегаций. Мобильный у парня не замолкает и свободного времени у них почти совсем нет. Рассказывал, что они хотели раньше еще и извозом заняться, но в Китае не выдают прав на управление автомобилем иностранцам. Можно взять тачку на прокат по международным правам, но не более. Пока не женишься на китайке.
Оригинальные копии
Между отелем Пекин и отелем Хайатт расположилась улица Кирова пекинский Арбат — улица Ванфуцзин. Тут обилие торговых центров и магазинов примерно с теми же названиями, что и в Москве, только, опять же, побольше размером.
Зашел в книжный магазин. Вход занавешен смыкающимися прозрачными лентами из толстенного полиэтилена, коричневыми там, где его хватают руками. Возможно, они призваны изолировать кондиционированный воздух от наружного смога. В книжном на одной полке — биография Путина и Гитлера. За последнего не скажу, но ВВП китайцы всячески уважают и любят.
Несколько книжных шкафов отведены под «Вооруженные силы». Я слышал, что на многих государственных каналах вместо рекламы показывают ролики о вводе в эксплуатацию очередной тысячи танков и зенитных батарей. Я спросил об этом при случае у гида, он сказал — правда.
На втором этаже обнаружился отдел с не очень красивыми китайскими ноутбуками, планшетами и поддельными Samsung Galaxy. То, что это действиетльно Samsung Galaxy значилось непосредственно на телефонах, там же имелись дополнения в виде букв и цифр, от которых, видимо, зависела и цена на одинаковые внешне аппараты: от 200 до 400 юаней (1300 — 2500 р.). Официальный ценник, легальный магазин, а при покупке дадут чек. При этом салонов самого Самсунга на этом Вафуцзине можно насчитать сотню. Как, думаю, так? Опять помог Влад, который пояснил, что копии — легальная в Китае вещь и делаются, зачастую на тех же заводах, что и настоящие товраы. Ну или на таких же. При этом придирчивый китайский покупатель может выбрать между просто копией (подешевле) и так называемой оригинальной копией (подороже, но с виду такой же). Можно купить китайский айфон, причем они появляются задолго до официального релиза. Производители с этим не борются, всех все устраивает. По слухам, Тим Кук высказывался в том плане, что если придется выбирать между заводом Apple в Китае и двумя другими, он выберет один киатйский. Видимо, есть за что. На этой же улице расположен «самый большой магазин Apple в Китае». Должен сообщить, что диво сие также сомнительное. Магазин — проходной и расположен на угловом входе в один из торговых центров. Внутри — десять столов с абсолютно одинаковыми айпадами, промеж которых ходят такие же одинаковые китайцы и многозначительно тыкают поочередно во все. Цены — как в Москве.
Жаль, что мне не удалось доехать до настоящего китайского радиорынка типа Чжунгуаньцунь. Говорят, что сюда приходят настоящие спекулянты с рациями. Они разделяются, сранивают цены, закупают контейнерами. Один из этажей полностью отдан под упаковку — можно купить какую хочешь. Там, я уверен, есть что выбрать, об этом я могу судить по отблеску китайского разнообразия на Савеловском рынке.
Еда
Одним из опасений от поездки была еда. Особенно в свете обнаруженной среди меня аллергии на всё. Накануне командировки я шутил о кузнечиках и тщетно старался наесться борщом впрок. Но на поверку еда оказалась в диапазоне от «ничего-но-интересно» до «охренеть-все-до-этого-было-зря». К первому краю шкалы относился завтрак в гостинице, ко второй — пекинская утка. Не буду вдаваться в детали, но обращу внимание, что когда дают пекинскую утку, то саму птичью тушу ты не видишь. Нет жесткого мяса, птичьих костей, хрящей и прочей оснастки. Перед тобой — нарезанные параллелограммами бронзового цвета плоские кусочки, которые нужно потреблять, макая в устрично-арахисовый соус. Соус — темный, похожий по консистенции на мягкую карамель, подается на плоском блюдце. Отдельно от мяса подается утиная кожа, которая считается самой изысканный и вкусной частью. Очень заслуженно. Утку предваряют разные закуски в виде жаренного арахиса, древесных грибов, разного вида пельменей. Все очень вкусно. Перед отъездом я попробовал отведать пекинской утки вторично, но не получилось — не хватило времени, а моя скорая попытка в крутом ресторане кончилась ничем, поскольку никто не говорил по-английски и от меня норовили поскорей избавиться.
На упомянутом пекинском Арбате там и сям стоят магазинчики с сувенирам. По стенам разложены пекинские утки в ярких пакетах наподобие чипсов. В центре на столах горой лежат утиные запчасти в вакуумных упаковочках: лапки, языки, легкие и сердца. Утиные обнаженные сердца. Фиг чего купишь — потому что ничего не понятно, и никто не понимает тебя. Мало того, китайцы, воспитанные в лучших коммунистических традициях, не допускают и мысли о низкопоклонстве перед иностранцами. Если они тебя не понимают, ты превращаешься в обузу, от которой нужно поскорее избавиться. Лучший способ для этого — игнор. Это отчасти объясняет и идеологические шпингалеты в гостиничном номере.
Макдоналдс
В один из дней я освободился очень поздно, прямо скажем, ночью, ближе к полуночи. Не хотелось ложиться голодным и я пошел в кафе неподалеку от гостиницы. Оно не работало. Я пошел по туристической улице — не работало ничего. В темноте рабочие разбирали гипсокартонные тумбы уличной выставки, пустая улица разносила строительную речь, издалека мало отличимую от русской. «Дуй бу ци… Ва бо минг бао… Хао-хао-хао». Не работало ничего, кроме Макдональдса. Выбора не оставалось. Захожу, начинаю спрашивать, есть ли то да сё, энергичный китаец в возрасте с ходу пресекает мое вольнодумно и сует мне ламинированное меню в картинках. Одна страница. В это время суток на этой странице актуальна только нижняя строка. Там три бургера. Заказываю, иду на второй этаж, на лестнице меня разворачивает второй сотрудник: «Закрыто».
Ок, иду назад, сажусь, питаюсь. Вокруг — головами на столах или всем туловищем на стульях лежат сбитые китайские летчики китайцы, ночуют. Причем, никто их не трогает и не нарушает покой. Наш провожатый потом говорил ,что это нормально, он сам пару раз тут ночевал, когда не успевал на метро. При этом рассказал, что настоящие бездомные тут имеют туристические коврики и спальные мешки. Многие улицы, что потише, устелены этим народом.
Уличный маркетинг
В один из следующих дней ветер разогнал дым и город стал повеселее.
Я шел, озирался, когда сзади меня окликнула парочка молодых китайцев студенческого вида, которые утверждали, что небо, мол, синее. Мне показалось необходимым поддержать их в этой радости, поскольку, я не знал, как часто им такое перепадает. Да, говорю, это есть факт: небо, положительно, синее. Они пошли за мной, демонстрируя дружелюбие и бойкий, но малопонятный английский.
По легенде значилось, что они — приезжие художники, которые сопровождают тут собственный вернисаж, каковой мне предлагалось осмотреть. Я прикинул, что вид у них не очень криминальный и говорю — давайте. Обошли какой-то дом, вошли в вестибюль с охранником, вызвали лифт и поехали вниз, в подвал. проехали, по ощущениям, этажа три. Вышли и, пройдя мимо толпы праздношатающихся поварят, через какие-то коридоры попали в комнатку два на три. Все в картинах — инь-янь, иероглифы, лошади и голые тетки.
Мой провожатый убеждал меня, что лично раскрасил эту склянку кисточкой изнутри. Я поахал, сказал, спасибо, ребята, вы просто супер, мне пора. Тут началось: давай, купи, вот для твоей девушки, вот мы можем написать твое имя красиво и прочее. Я сказал, спасибо, денег нет. Причем честно сказал сразу, но они были очень настойчивы. Ну, вроде, ушел мирно. Потом картины, аналогичные этим я видел на каждом углу Ванфудзиня.
Трафик
В Пекине огромный трафик, полно крутых и широких проспектов и еще больше — узеньких неосвещенных двусторонних улиц, где едва разъедутся два велосипеда. Много нерегулируемых перекрестков, где все одновременно выезжают на середину и бибикают друг другу. Все смешивается — кони, люди. Затор из огромных автобусов и автомобилей цементируют десятки погонщиков разнообразного двухколесного транспорта. Никого нельзя пропускать, иначе не доберешься до дома. Машины разъезжаются с зазорами в миллиметр.
Седан, 4 двери. Смахивает на Шевроле Авео.
Мелкого транспорта в Пекине богато. Обычные велики, электроскутеры, бензиновые мопеды, мотоциклы, велорикши и грузовые велодровни. Многие улицы оборудованы специальными полосами движения строго под это дело.
Мало того, есть специальные подземные дублеры, предназначенные также только под велогужевой транспорт.
Пешеход в Пекине не значит ничего и есть он никто. В случае ДТП, если собьют — виноват он. Машины спокойно едут на красный и спокойно двигают бамперами прохожих. Права местные гайцы, по рассказам, не проверяют ни у кого и никогда. Только однажды я видел, как они перекрыли четыре полосы ведущего за город шоссе и, пропуская машины по одной, заглядывали в кабины. «Искали бандитов», как объяснил водитель. И добавил по-русски: «Чьэчьэн!»
Ябао-центр
На радиорынок я не попал, но пришлось побывать в вещевом центре Ябао. Это русский деловой район, здесь закупается барахло товары широкого потребления для того, чтобы обувать и одевать нас с вами.
Вот, он центр мирового ябао.
Здесь закупаются партии товара, которые отсюда же через многочисленные карго-сервисы отправляются в Москву, Челябинск, Омск, Хабаровск и вообще, куда угодно.
Снежная королева, Мир кожи и меха, Спортмастер и все, что дорого и свято для русского человека, берется здесь.
Поскольку тут ходи много русская люди, тут нада много вывеска и кафе на русском. Вокруг десятки кафе «Сережа», «Лена», «Юля» или, вот «Володя».
Потом мы посетили производство одежды. Объемы, как полагается — огромные, мы видели лишь малую толику. Здания предприятий объединяют цеха, шоурумы, большие залы для показов.
В сфере легкой (лёгенькой такой) промышленности в Китае задействовано 20 млн человек. Т.е., куча народа, эквивалентная, собственно, Пекину или двадцати Саратовым.
Все это под крутыми мировыми марками продается в крутых торговых центрах в фешенебельных районах как Пекина, так и Саратова.
Артзона 798
Продолжая параллели с Москвой, скажу, что в Пекине есть свой Артплей, Винзавод и Стрелка в одном Флаконе — Артзона 798. Выстроена на базе старого нефтеперерабатывающего завода. Теперь в старых нефтяных резервуарах проходят Недели моды и прочая тусовка.
Ну и в заключении:
Песня о юном китайским добровольце
[audio:http://anticlerk.ru/audio/GO.mp3]
