Помните, у Ильфа с Петровым в Золотом теленке:
«Рабочие обоих городков смешались в одну кучу. Они увиделись впервые, хотя знали и помнили друг о друге с самого начала постройки, когда их разделяли полторы тысячи километров пустыни, скал, озер и рек. Соревнование в работе ускорило свидание на год. Последний месяц рельсы укладывали бегом. И Север и Юг стремились опередить друг друга и первыми войти в Гремящий Ключ. Победил Север. Теперь начальники обоих городков, один в графитной толстовке, а другой в белой косоворотке, мирно беседовали у стрелы, причем на лице начальника Севера против воли время от времени появлялась змеиная улыбка. Он спешил ее согнать и хвалил Юг, но улыбка снова подымала его выцветшие на солнце усы».
Гремячий ключ появился в повестке неожиданно. Это произошло ночью в овраге за нашим домом, ближе к полуночи. Овраг окружен лесом, мы пришли туда, пресыщенные красной икрой и оливье, жечь в огне сосиски. Новогодняя праздничная ночь была тиха как рост инфляции, валил снег, в овраге было хорошо и уютно. Где-то между ламбруской и глинтвейном Костя сказал, что есть такое – Гремячий ключ. В нем святая вода. Это его мечта, доложил нам Костя, побывать там. Когда-нибудь. Мы сказали – прекрасно, поехали. Допили ламбруску, вылезли из оврага и утром уже были на Ярославском вокзале.
Взяли билет в кассе с надписью «Касса высокой культуры обслуживания». Думаем – странно, что-то сильно больших отличий нет. Тетька не рассказала нам Шекспира в переводе Маршака, на стене у нее не висела картина Делакруа. Сама кассирша была обычная, в униформе. Проверили цену на билет – тоже не выше, чем в автомате.
До Ключа, кому интересно, надо добираться от Сергиева Посада на автобусе №120, очередной рейс отходил часа через три. Подходим к таксисту:
— До Вороново довезете? – Топоним мы выудили из путеводителя, но о том – что это и где это мы понятия не имели.
— Ох… тяжело это… Это ведь оно вон как… Ехать-то… Пицот рублев!
Советуюсь со своими – типа, жалко.
— А дешевле?
— Эгэ, дешевле, да ты смотри, у нас даже по прайсу – 440 рублей.
— Ну поехали по прайсу.
По прайсу ехать как-то не срослось. Поехали за 450. Зачем было апеллировать к этому подозрительному документу – непонятно.
Водила заставил положить рюкзак в багажник и долго обижался, что я его громко закрыл. Я это в корне пресек, тогда он начал долгую и грустную песнь жадного таксиста.
— На дачу-то что ль, в Вороново?
— Нет, на Гремячий.
— ???!!! На Гремячий???! – Я думал, он щас ударит по тормозам. – Да вы что! Это как вы туда? Это я туда не поеду.
— Мы и не просим – до Воронова довезите и все.
— Это же как вы доберетесь? Через поле что ль? Что-то лыж я у вас не заметил… Мы когда туда возим – это тыща минимум, да и то – только до Площадки, дальше дороги нету.
— И сколько там пешком?
— Ну, до Площадки, потом там… и еще потом – километров 25, минимум.
— Ну-ну, — говорю. Путеводитель обещал максимум пять.
— Да! Страшное дело. Это когда туда вожу людей, они просят подождать и потом обратно везу. Прям там на Площадке и жду их сердешных. Там дальше дороги-то нету. Даже летом.
— Ну у вас и возле вокзала дороги-то не очень хорошие.
— А где они хорошие? В Москве, что ль?.. В Москве ничего дороги, да и то, только централка…
Централка. Боже мой. Как меду напились.
Многозначительно молчим, а он не унимается. Все он знает, везде был, самый он хитрый, без него мы пропадем. До самого Вороново он изводил нас попытками увеличить стоимость проезда. Уже можно было ожидать наценок за плохую экологию и наледь на дороге.
Из Вороново пошли к цели через дачные участки, на воротах которых висело предупреждение, что это территория входит в компетенцию «тревожных групп». На горизонте тревожно завыли, давая понять, что тут никто не спит.
Там, за дачным поселком, за спрятавшейся в овраге речушкой, стоит деревня, у деревни камень – налево \ направо \ прямо. Где-то там, посреди снежной полупустыни мы испытали на себе трудные случаи пунктуальности, допущенные в путеводителе. Неточность в описании заставила нас дать пару километров в бок по склизким холмистым дорогам. Мои купленные в Заре в том году за 4 тыщи плоскостопые турецкие чуни носили меня от обочины к обочине, придавая движению неожиданные векторы и сбивчивый темп. Но как бы то ни было, дошли (привет посадскому таксисту).
Сказать что Гремячий ключ – это водопад можно с учетом двух формальных признаком: да, вода и, да, падает. Но ничего похожего на то, что показывают в кино нет. Гремячий ключ – это гора в поле, сочащаяся несколькими ручейками. Вода закрыта деревом, к ней ведут деревянные тротуары, мостки, лестницы. Все это закрыто деревянной стеной, внутри – несколько деревянных храмов. Снаружи, на парковке, местные фермеры продают коровьи головы и мясо. Тут же катают на лошадях, 150 р. / круг. Мы не стали, но лошадей погладили. Это бесплатно. Внутри помимо всего – большой навес-балаган, там можно съесть свои бутеры и выпить чаю из термоса.
На входе продают всякие субпродукты. Немного диковато, но от души.
Чтобы добраться собственно до воды, нужно карабкаться по деревянным ступеням. Вверх еще – туда-сюда, вниз сложнее: все залито водой и покрыто льдом. Вверх поднимаются целыми семействами, умываются, самые смелые – кунаются в купели. Потом набирают святую воду в промышленных масштабах: в бутылки, термосы, бидоны и канистры. Один папа заправил три огромные белые фляги литров по 15 каждая.
— Донесешь? – заботилась мама.
— Донесу! – хозяйственно покрякивая, кричал папа, взваливая одну на плечо, а другие прихватывая подмышку. Остальное волокла мама, а дочка несла наполненный пузырек Аква-минерале. Святая вода, кажется, служит основой природного гидрообмена таких семейств. Интересно, если я не уступлю место в метро этой тетке, будет она меня проклинать?
За стеной в отдалении возвышается еще один храм – высокий и красивый, тоже весь сплошь из дерева. Открыли дверь, оторвали здорового бородатого батюшку от трапезы. Он не обиделся, гостеприимно позвал заходить, рассказал, что из местных прихожан «только две бабки», остальная публика – приезжие. Рассказал как надысь крестил новорожденную девочку и как она чуть не оторвала ему бороду. Кроме этого рассказал, что все это – подворье Троице-Сергиевой лавры. В целом произвел очень приятное впечатление своим расположением и дружелюбием.
Все вокруг производит основательное впечатление – масса качественного материала, куча оциллиндрованного бруса, мощные тачки. В хозяйстве подворья — какие-то демилитаризованные «Тигры», не знаю точно, как они по-правильному. Все это охраняют менты, механизированная колонна которых представлена тоже камуфлированным под снег Тигром и целой мобильной тюрьмой на шасси военного «Урала».
В начинающихся сумерках склизкие полевые дорожки вывели нас назад на трассу. Наш таксист не ждал нас. Ведь его никто и не просил. Никто не посулил ему тыщу рублев за заботу, никто не заглядывал ему в рот, ища житейской мудрости и полезных наставлений. Никто не оценил его жертв и добрых пожеланий.
Автобус должен был прийти с минуты на минуту, но мы его не дождались. Нас подобрали молодые преуспевающие сантехники, сокрушающиеся насчет состояния Сергиево-посадской канализации и пересыпающие в разговоре между собой названиями принадлежащих им автомобилей. Покуда в городах будут плохие коллекторы, у этих ребят будут хорошие машины. Попутчики все-таки были сугубо доброжелательные и даже подвезли нас к Лавре, хотя им было не по пути. Ну и 200 рублей все же взяли, чувствуется, деловые люди. Я бы на их месте тоже взял.
В Лавре – традиционно величественные соборы, прекрасные пирожки и не имеющий аналогов в мире квас. Мы взяли с собмой только одну бутылку, мы растягивали и растягивали ее как амброзию, но она не встретила даже следующего утра, Анютка прикончила ее, счастливо жмурясь и мурлыча, пока я спал. Квас отличный – пахнет летом и солнцем.
