беспечный
И просятся кони в полет…
Очень кратко про бонбил. Точнее
про одного бонбилу.
Третий час ночи, Речной вокзал,
снег и холодно. Стоим и как на смотринах выбираем, такскать, транспортного
подрядчика. Так, чтоб не разориться и чтоб в ноги во время поездки сильно не
дуло. Приемлемым показался нам упакованный в зимнюю куртку большой кулек человечины,
управляющий темной девяткой.
— Здрасьте.
— Здрасьте.
— До Теплого скока денег
потребуется потратить?
— До Теплого? А это сколько
примерно километров?
— Э-э… (включаю географический
раздел головного мозга: длина МКАДа, кажись,
писят, может, точно не знаю.
— А… ну скока дашь.
— Триста (трое в середине зала –
молчите, триста рублей – хорошие деньги, бомбил на дороге полно).
— Давай пицот.
— Четыреста.
— Садитеся.
Половина бонбил в Москве –
приезжие откуда хошь. Легко встретить на скоростных, вымытых шанпунями,
свободных столичных дорогах ярославские, рязанские и смоленские авто. Равно как
тульские и калужские. Они приезжают сюда поодиночке и огромными бригадами,
перепродавая друг другу страшные убитые «шахи», «копейки» и «девятки», работают
вахтенным методом, демпингуют на дорогах, затрудняют движение и инвестируют в
проституцию.
Нам попался именно рязанский,
большой ошибкой было не сопоставить номер региона с острой заинтересованностью нашего
возницы в километраже.
Ладно, втиснулись в гостеприимную
вонючую теплоту, сдобренную замечательной музыкой («Заза, уляля…») и стали
ехать. Минут через десять водила (назовем его, к примеру, Мишей) спросил,
Теплый стан – это где и как туда ехать, после чего съехал со МКАДа в лес и
начал там петлять в поисках внешней стороны кольцевой автодороги и хорошего
настроения. Быстро найдя и то и другое он не успокоился, а зачем-то еще пару раз
повозил нас вперед-назад по химкинскому мосту, объясняя, что «тут как раз
развилка северного и южного МКАДа». Многозначительно молчим, а наш водила не
унимается, как бы стараясь нам доказать, что МКАД – это его любимая дорога,
которую он изучил от сих и до сих еще до ее постройки.
— Сам-то по МКАДу часто ездишь?
Молчу.
— Я грю – сам-то он часто ездит?
— это он уже Анюте. Анюта вежливо объясняет этому пирогу с глазами, что мы с
радостью поддержим беседу, но вот этот «тымц-дымц» орет прямо у нас под ухом и
ничего не слышно. Гордый своими расхристанными динамиками «Нерль», водила
говорит, что это еще тихо и еще немного прикручивает звук.
Спустя 20 минут он опять бросает автоматический
мобиль в лес, на этот раз пытаясь найти веховый камень «МКАД – Север – Юг – Плоцк
– Гданьск» на Минском шоссе. Мы, известные любители ребусов, живо
переглядываемся, нам интересно – зачем мы тут? Последний панцергренадир, прорвавшийся
к Крюково с Волоколомска или Клина в ноябре 1941 года дал бы нашему рязанскому
механику-водителю большую фору по части знания местности. Мы немного
поспрашивали его, однако, сильно спорить не стали, поскольку дядя был большой и
близко к сердцу переносил всякие расспросы, касающиеся навигации. Полезное
свойство в военное время. А когда за окном пронесся похожий на куски слоновьего
помета бизнес-центр на Можайке, а следом Славянский бульвар, мы начали
истерически хихикать. Наш херон мчал нас невесть куда и зачем, нам оставалось
только ржать и радоваться новогодним елкам.
Где-то на Дорогомиловской водила
каким-то неуловимым движением ушей дал понять свое неудовольствие. Аннушка
смогла это зафиксировать тонким женским чутьем и обратила мое внимание на
изменения эмоционального состояния Миши.
— Он, кажется, нас больше не
хочет везти.
— Вы нас, чтоли, дальше не
везете? – уточняю у Миши.
— Да тут мне по бензину как-то не
очень выгодно получается…
— А нафига было с МКАДа съезжать?
— Да там дальше получается…
— Ну если тут ближе, то везите
тут.
— Да бензин…
— Не везете, чтоли?..
— Нет. Давайте 200 рублей и
выходите.
— Какие 200 рублей? Вы нас
завезли куда нам вообще ни разу не надо. У нас 400 рублей на всю дорогу, чего
это мы вам половину будем отдавать? Стольник максимум.
— О-ох! Какие же вы наглые… — Сейчас
понимаю, что это относилось ко всем нерязанцам, особенно – к москвичам. Мне
показалось, что сейчас он потянется за битой или монитровкой.– Ладно, давайте
стольник и валите.
Мы с облегчением вздохнули, вырвавшись
из этого музыкального летучего голландца. А до Стана нас домчал интеллигентный азербайджанец,
быстро сдавший зачёт по географии родного края и не включавший совсем никакой
музыки. За 300 рублей. На хорошей маленькой нерусской машине русской сборки.