Ю. Поляков, «Козленок в молоке».
Любой, кто хочет стать настоящим писателем, должен поставить в конце любого текста «Переделкино, лето 1998 г.». Ну, дата корректируется. Сколько прекрасных книг мы прочитали с такой припиской в конце? Не знаю, как вы, я – не менее двух. Я скорблю, что такой пометы нет в произведениях Шекспира или Селлинджера. Называть их теперь великими или нет? До вчерашнего дня я не мог поручится за Пушкина, но вечером я сам от руки написал в своем экземпляре «Капитанской дочки» «Переделкино, 1836» и уснул со спокойной душой. Правда, ночью просыпался, томимый кошмарами. А ну как менеджер Пыся Камушкин вручит курьеру конверт и напишет на нем «Иванову. Переделкино. К 18:00» — и станет велик как Дарья Аркадьевна Донцова. Потом, конечно, я отогнал от себя этот бред: разве может кто-то быть круче Дарьи Аркадьевны? Сомнительно, даже если возьмет имя Всеволод Ветлухин.
Тут нет простых людей, каждый квадратный метр тут истоптан великими ботинками, валенками и сандалетами. Прибывающая сюда электричка выбивает колесами «как-из-маминой-из-спальни», а ветер поет в верхушках сосен «а-са-нами-женащины-а-васе-они-карасивы…». Уверен, что даже в местном продуктовом магазине — всё как на параде: деньги – туда, пиво – сюда, да «извините», да «пожалуйста-мерси», короче, не хуже, чем при царском режиме. Ну, одним словом, желаю, чтобы все.
Незавершённый в прошлом году рейд Стан – Переделкино – Стан покорен вчера. В прошлом году я пробил камеру и нам пришлось тащиться по Киевскому шоссе 12 км пешком. Попали мы тогда в какую-то лесную аномалию, еле выбрались. Навигатор показывал полную ерунду, я ругался в голос на лешего и в итоге потерял камеру. Т.е., формально, мы трек тогда побороли (домой-то надо было), но пришлось его сильно урезать и было тяжело. Хлебнули мы тогда гари. Все из-за того, что некий очкарик (по понтам – Всеволод Ветлухин, а по повадкам – Пыся Камушкин) не позаботился положить в ремнабор запаску. Вчера тоже было как-то нелегко, особенно мне. Анюта порхала взад-вперед и пела веселые воробьиные песни. Я боролся с ландшафтом, гарминовским gps, (хорошая реклама, низкий функционал) и головной болью.
В Переделкино добирались через Юго-Западную, где наелись идеологически вредной американской еды, дальше через Мичуринский на платформу Востряково. По новым правилам, в электричках можно нахяляву перевозить велики, но только с 11:00 до 16:00. Пытаюсь понять ход мыслей: наверное, чтобы убрать велики из электричек в час-пик. Ну, типа, ок.
На часах было 10:49. Билет до Переделкина стоил 26 рублей. Мы зачем-то их купили, при том, что на велики билетов нам все равно не дали, сказали ждать до 11:00. Ждать мы не стали, в итоге по прибытии пришлось прыгать с платформы.
— Не хочу, — говорит Анька, — чтоб какой-нибудь ханыга хватал меня за руки и кричал, а где билет на велик???
Спрыгивая с платформы, оказываешься в каком-то картиночном мире: все вокруг книжное, сказочное и аккуратное: леса, прудики, деревянные мосты через ручьи. У раскрытой калитки стоит веселая бабуля в цветастом платье, интересуется у прохожих на предмет московского времени. Т.е. либо в дому ни радива, ни интернета, либо бабулька ищет друзей. При этом выглядит и разговаривает она тоже по-книжному вежливо и улыбчиво.
— Пятнадцать минут двенадцатого!
— А, двенадцатый час уже, верно?
— Да. У вас на носу пыльца от цветка! – сообщает ей Анька.
— Да? Ой… Хаха…
— Платье у вас красивое.
— От спасибо!
По другую сторону от железной дороги – огромный и энергично застраиваемый Ново-Переделкино. Пока он кажется немного призрачным: все новое и большое, широкие дороги, набитые автобусами автопарки, огромные жилые кварталы, окруженные бескрайними лесами и полями и очень мало людей. Дороги тоже пусты, по третьей полосе как сыр в масле медленно едет машина со знаком «У» на крыше. Бетономешалки и грузовики, боясь пустоты и открытого пространства, как щенки _жмутся к тушам новостроек. Все строится с большим запасом, потому что скоро сюда въедет миллион новоселов.
Дальше – между Боровским и Киевским шоссе – Ульяновский лесопарк. Место дикое. Со стороны Переделкина еще есть люди, потом – только крапива и комары. В середине леса – место, где год назад мы потеряли тропу. В этом году вынюхивали ее почти как фокстерьеры, потому что проложенная неизвестным героем несколько лет назад тропа поросла бурьяном и молодыми деревьями. Иногда угадать ее можно только по еле заметным просветам в зарослях. Комары доставали немилосердно, «день год кормит» поучал комар с бакенбардами молодого собрата в трениках, впиваясь хоботом мне в локоть. Мы кляли их и скидывали в крапиву, они, упрямо матерясь, топтали ее и лезли назад. Как бы тони было, спустя час, яростно расчесывая ноги, мы выбрались на опушку. Комаров стало меньше, но напитанная грозами трава была труднопроходима. Кое-как выбрались на шоссе, осмотрелись – на предмет клещей и пошли дальше.
За Киевкой – поселок «заглотного» типа Картмазово: подъездная дорога, на которую можно посадить небольшой самолет и очень красивые дома с патио, детскими площадками и аллеями.
Дальше – еще один лес, Ульяновский лесопарк, глава вторая. Тут также – полный комплект: заросли, крапива, комары. Анюта в очередной раз отметила, что маршрут, обозначенный как велосипедный, скорее годится для трекинга в ботинках и штанах. И с ружьем, добавил бы я. Так, на всякий случай. За этим лесом – очередное поле. На опушке радары – один большой в куполе, второй рядом – открытый.
— Ну вот, у этих поселок побогаче Картмазовского. Тут, я вижу и ПВО свое стоит.
Хотя, вероятнее, это часть комплекса Краснознаменска (Одинцово-10). С другой стороны от леса – большой холм, непривычный для подмосковного ландшафта и похожий на промышленный отвал. Пересекли поселок, проехали мимо радара. За огромным коричневым забором помимо купола виднеется крыша очень не по-военному красивого дома. От радара идет очень прямая и ухоженная асфальтовая дорога.
Далее – коммерческие поселки с кефирными названиями: «Лесная симфония», «Летова Роща», «Барская поляна» и, любимое — «Синергия». Надеюсь, пройдет немного времени, когда под оборонную сень радара встанут поселки «Оптимизация», «Эффект мультипликатора» и красавец «Индекс-дефлятор».
Далее уже езженой дорогой взяли курс на «поселение Сосенское», что рядом с Николо-Хованском кладбищем. Сосенское — мощный эмбрион будущего большого поселения. Пока это малозастроенный пустырь, но сюда подведена широкая многополосная дорога, сделанная под ключ: с красивыми фонарями, бордюрными камнями, круговыми перекрестками и дорожными знаками. Там и здесь возвышаются преогромные корпуса коммерческих строений. В жаркий летний день здесь тоже попахивает армагеддоном: огромная инфраструктура и почти полное безлюдье.
Далее – Мосрентген – тихий замкадовский городок с военной частью и университетскими корпусами. Тут тоже есть красивый парк. Месяц назад мы видели тут сумасшедшую картину. На подъездной дороге к этому парку остановился джип. Оттуда вылезла семья или даже две – тетки, дядьки, детки. Они достали шатер, стол, стулья, мангал, ножи, мясо, овощи, тарелки и начали все готовить. Прямо на обочине дороги, в центре, пусть и небольшого, города. Анюту тогда очень подивила основательность и выбор места. Это почти как печь картошку на Красной площади.
Мосрентген – это уже почти дома, только перейти МКАД. Велосчетчик показал 48 км, жэпээес – 55, он посчитал еще 7 км на электричке. Нам очень повезло вовремя закончить обзорную экскурсию: через час после нашего возвращения начался очередной шторм. Зализываем крапивные ожоги и готовимся к велоночи. Кто едет – пишите.
Не мог удержаться: радар на ладони (не очень, правда, получилось).
Москва – Переделкино, лето 2013.
